Когда я пою, по-настоящему, на голосе, внутри образуется такая пустота. Кажется, что там помещается целый огромный мир. И очень много звука, рождающегося где-то в животе. Я чувствую себя наполненой этим звуком и рождающимися эмоциями.
А еще я могу видеть. У нас в муз. школе была очень хорошая старенькая учительница. Вела сначала сольфеджио, а затем муз. литературу. Она учила нас слушать музыку. И мы закрывали глаза и представляли, визуализировали ее. А потом рисовали. И до сих пор я часто вижу музыку.
Но так, чтобы и петь, да еще и импровизировать, и видеть сразу — это у меня впервые. Я ощутила себя жрицей неведомого культа, введенной в транс, шаманом, призывающей гордых духов. Я просто пела без слов, пронизанная ритмом трех мужских голосов, ветром и палящим солнцем пустыни, освеженная прохладной водой оазиса, ажурной тенью дерев. Вплетая мелодию в ритмы. Заклиная, ворожа, создавая этот мир, этот прекрасный мираж.