Дорогие мои, у нас беда, большая беда. Вот первая новость, и еще, наверное будут — НТВ мне в ночи звонило всякое. Вчера около восьми вечера на Михаила Шульмана bars_of_cage, председателя ТСЖ Рождественский бульвар 10/7 напали во дворе дома трое, и теперь он в нейрохирургической реанимации — говорят, сотрясение и гематомы мозга, семь ран на голове зашили, и есть переломы черепных костей, но вроде неглубокие. Операцию решили не делать до завтра — которое уже сегодня — пока справляются медикаментозно, а завтра — сегодня — будут глядеть, а он спит. За ночь, говорят, отрицательной динамики нет, состояние тяжелое, стабильное, в сознании.

Мотивы в нашем случае такие ясные, что и перечислять не нужно — смотрите его верхний пост, дела ТСЖ, тяжбу о возвращении украденного общего имущества, и все последние политические записи, а вот то подразделение Наших, которое нами занимается. Трое у подъезда под видеокамерой, узнаваемый стиль. Недавно ТСЖ удалось выиграть гражданский иск о возвращении захваченного рейдерами чердака в общее имущество — а каждая судебная победа всегда сопровождался силовыми акциями — как когда машину сожгли и когда на них с Ларисойпрошлый раз напали. Но сейчас все гораздо серьезней — и последние успехи, и реакция.

Это-то все понятно, но — в понедельник я ему мальчика родила, а в четверг ему голову проломили, какое-то дурное кино. И не надо специально ездить ни на какую войну или чечню, а просто лежать дома с ноутбуком, а он отошел на часик в соседнее здание по хозяйственному делу, а через час как раз я услышала крики и выбежала из подъезда, и встретила его, и мы вместе с ним поднялись. И в той же самой ванной я сидела с ним на полу, кровь стекала в ванну, и звонила во всякие службы, и разговаривала с ним, чтобы он не отключался, и он говорил со мной все время, путаясь в словах и переходя порой на немецкий, но ясным голосом, и не терял сознание ни на мгновение. Когда ждешь и не можешь сразу дозвониться, кажется, что едут целую вечность, но они бысто приехали, все скорые и милиции, в течение получаса. А на кровати ребеночек лежит, мурлычет, а второй ребеночек с няней с рисования возвращается. Имя мальчику придумывали-придумывали, так и не придумали, об этом последнем конечно, говорили. Я даже ведь поехать с ним на скорой не могла потому что — потому что. По лестнице он сам спускался с врачами, и все время говорил, что он все понимает, я с ними вышла, и он с каталки сказал мне — Китичек, холодно — тем увещевающим голосом, каким он говорит, когда хочет быть строгим. Лариса с ним поехала и сейчас она там, ее оставили ночевать.

Люди, дорогие граждане, сапиенсы, гуманоидное население планеты земля — этого ведь не должно быть. Я знаю, он будет бороться изо всех своих сил, он меня не оставит. Он мне обещал прожить со мной сорок лет, а пока прошло только четыре года с половиной. И даже если не про меня — у деток не может быть такое в начале биографии, это невозможно.

UPDATE: чем помочь, спрашивают.

1. публичностью — в любой форме, перепостами или медийными возможностями

2. медицинскими связями — пока перемещать его нельзя, но можно повлиять на врачей, чтобы отнеслись внимательно — хотя я верю, что они и так делают должное. Об этом лучше писать мне лично по имеющимся адресам.